Недописанная Книга Реховотского Мастера

В Реховоте в возрасте 94 лет умерла Кция Павловна Ратнер. Осталась недописанной книга, над которой работала старая женщина - семейные хроники в четырех главах, названных по местам обитания ее большого, щедро одаренного еврейского рода: "Вильно", "Берлин", "Москва", "Эрец-Исраэль". Смерть в декабре, на исходе века остановила этот труд на середине московского периода. И вряд ли кто-нибудь сумеет его завершить. Не только потому, что Кция Ратнер писала на родном для нее идиш. Главное - повествование, в котором отражалась сама история столетия, велось от первого лица...

Раскрываю журнал "Алеф" за март 1985 года, который хранится у Юдифи Ратнер, старшей дочери Кции Павловны. Статье "Мои встречи с Корнеем Чуковским" предпослано предисловие редакции: "Этот очерк пришел к нам "с той стороны". Автор его живет в Москве и находится в многолетнем отказе. Поэтому редакция не сочла возможным опубликовать его имя". Тем автором была Юля (Юдифь) Ратнер. С Чуковскими она познакомилась, выполняя поручение своей тетки Рахили Марголиной, педагога и переводчика с иврита, жившей с 1963 года в Израиле. Ко времени выхода статьи в "Алефе" Рахили Павловны не было в живых - она погибла в уличной катастрофе. Но уже жила в Израиле и боролась за вызволение из-за "железного занавеса" своей дочери с семьей Кция Павловна, ее родная сестра. Вместе с другими родителями отказников она выступала с трибуны Кнессета, ездила в США и другие страны, призывая мировую общественность выступить против насильственного удержания евреев.

Я познакомилась с Кцией Ратнер за три месяца до ее кончины. Ей трудно уже было передвигаться по квартире, однако она с этим справлялась. Слушала собеседника с помощью аппарата. Периодически ей делали сложные, болезненные процедуры, она стоически терпела. И какой же сильный дух, глубокий интеллект жив в этом немощном теле! Она спешила завершить свои семейные хроники, понимая, что времени остается мало. Однако не сомневалась, что успеет. "Мама не думала и не говорила о смерти, - утверждала Юля, - у нее были такие планы на наступающий год!"

Не знаю, на чем прервалась московская глава повести - изложена ли там драматическая история старшей дочери и ее семьи - как они попали в глухой отказ на 12 лет, как Юля едва не лишилась жизни.

Родители отказников не зря предупреждали общественность Израиля и других демократических стран, что жизни их детей грозит прямая опасность. Это не было гиперболой...

Помните, как в ответ на наглый произвол, чинимый над абитуриентами-евреями на мехмате МГУ, была организована тайная - на частной квартире - пресс-конференция для иностранных журналистов, аккредитованных в столице СССР? Это сделали Юля Ратнер и ее муж Леонид Бялый - родители Миши Бялого, нынешнего 37-летнего доктора математики Тель-Авивского университета. Западные репортеры собрались тогда у них дома. Это Юля отправилась на прием к декану мехмата Кострикину, члену-корреспондену АН СССР, между прочим, и задала ему простенький вопрос: "Чем объяснить, что еврейские ребята, медалисты и лауреаты олимпиад, провалились на экзамене по математике?" И получила незатейливый ответ: "Я не допущу на свой факультет ни евреев, ни татар!" Академик-антисемит не догадывался, что в сумочке разгневанной еврейской мамы был включенный магнитофон, и что его беспардонное заявление прозвучит сперва на домашней пресс-конференции в Москве, а затем будет озвучено "вражескими голосами" на весь мир.

Опасаясь, видимо, что круги от камня, брошенного в тухлое болото застоя, слишком далеко разойдутся, еврейских вундеркиндов быстренько созвали в МГУ на "переэкзаменовку" и тут же зачислили.

Перед заграницей вроде бы срам прикрыли. Но уж на своих правозащитниках отыгрались! Кого в заключение отправили, кого в ссылку, а Беллу Мучник, талантливейшего педагога и еврейскую диссидентку "случайно" сбил автомобиль, насмерть. Автокатастрофа - тоже случайно?! - настигла и Юлю Ратнер. Она отправилась на такси провожать на постоянное место жительства в Израиль вдову своего дяди, Лею. Посадила старушку рядом с водителем, а сама устроилась сзади. И вдруг странное ЧП на скоростном шоссе: ломая парапет, рванул на такси со встречной полосы грузовик. Тетю Лею убило наповал. А Юля с множественными переломами целый год обреталась в больнице. Солидарность отказников помогла ей выжить. Но тяжелое увечье серьезно затрудняет жизнь и по сей день. Человек щепетильный, Юля Ратнер не считает возможным прямо назвать то ЧП заказным покушением - не доказано. Ибо никто и не искал доказательств. Однако... Почему из багажа, возвращенного дорожной милицией сыну покойной Леи, исчезли бумаги - документальное подтверждение того, о чем шла речь на пресс-конференции в защиту еврейской молодежи от антисемитизма?

Жаль, если Кция Ратнер не успела рассказать эту историю в незавершенной третьей главе своих хроник. Возможно, она заключила бы московский период повествования эпизодом торжественной встречи в аэропорту Бен-Гуриона многолетних отказников, своих близких - Юли с мужем, их старшего сына Миши с семьей и младшего Саши. На календаре тогда был 1988 год. А может быть, эту долгожданную встречу она поместила бы уже в следующую, последнюю главу - "Эрец Исраэль". Увы, Юля не застанет в живых отца, профессора Евсея Иделевича Ратнера, любимую тетку Рахель Марголину. Ее младшая сестра Марина к тому времени уедет из Израиля в США по приглашению престижного университета Беркли, станет выдающимся математиком, академиком. Нам теперь не дано узнать, чем наполнила бы последние полторы главы своей книги Кция Павловна, светлая ей память.

Но и в том, что уже вышло из-под ее пера, много интересного, значительного. Например, рассказ о дедушке Янкеле Элиягу Ривкине, лесопромышленнике и домовладельце, который в конце прошлого века основал в Минской губернии местечко Осиповичи, где первую усадьбу построил для своей семьи. Там-то и родилась его внучка Кция. Ей исполнилось два года, когда родители перебрались в Вильно. Отец, Шрага Файвл Марголин занялся издательским делом - стал выпускать первую и единственную в России газету на иврите "А-зман", имевшую четкую сионистскую направленность. Когда первая мировая война привела в город немцев, Марголину пришлось поменять язык и название своей газеты - на идиш выходила уже "Лецте Найс". Об уровне той еврейской периодики можно судить по именам авторов, которых привлек Марголин: Шолом-Алейхем, Хаим Нахман Бялик, Иегошуа Равницкий, Моше Кульбак и другие.

Отец рассказывал Кции, что ее редкое имя взято им из ТАНАХа - так звали вторую дочь Иова.

Род Марголиных, по семейным преданиям, имеет общие корни с еврейским мудрецом Элиягу бен-Шломо Залманом, известным как Гаон Виленский. По крайней мере, выдающиеся математические способности, его отличавшие, присущи и представителям разных поколений семейного древа Кции. Папа Шрага-Файвл, по ее рассказам, поражал окружающих умением быстро делать в уме сложнейшие расчеты. О ее внуке, докторе математики Мише Бялом мы уже рассказали. Его мама Юля тоже пыталась поступить на мехмат МГУ. Но ее абитуриентство пришлось на 1952 год, один из самых опасных для советских евреев, и ей, серебряной медалистке, имевшей родственников в Израиле, пришлось переориентироваться на Горный институт. Крупным ученым-математиком, как сказано выше, стала младшая дочь Кции Марина, ныне гражданка США.

Немало важных событий в жизни семьи пришлось на берлинский период, которому посвящена вторая глава хроник. Кция, тогда 17-летняя выпускница еврейской реальной гимназии Вильно, приехала в Германию с отцом в июле 1923 года. А вслед за ними приехала мать с дочерьми. Ципорой и Юдит. К тому времени в Берлине уже жила дочь Марьям и сын Аминодав. С началом в России революции покинули отчий дом и отправились "строить новую жизнь", став советскими гражданами, старшие дети Авраам и Рахель Марголины.

И уже никогда не соберется эта семья воедино. Только спустя 40 лет, Кции и ее мужу профессору Евсею Ратнеру удалось выбраться из Москвы в Палестину. Родители до этой поры не дожили.

Кция Павловна Ратнер издала в Израиле сборник своих стихов на идиш. На русском языке вышла небольшая книжка "Рахель Павловна Марголина и ее переписка с Корнеем Ивановичем Чуковским", подготовленная Кцией и Ципорой, сестрами Рахели. Безусловно, и семейные хроники Кции Ратнер - пусть недописанные - нашли бы благодарного читателя и в Израиле и за его пределами.

Оригинальный текст: Белла Кердман. Недописанная книга Вестник.ком